Лебединая песня

Спектакль Ромео Кастеллуччи

Участвуют:
Валери Древиль (Франция)
Керстин Авемо (Швеция, сопрано)
Ален Франко (Бельгия, партия ф-но)

Тихо качаясь на глади зеркальной,
Легкая лодка, как лебедь, скользит.
Ах, как душа над волною хрустальной
Вольно на крыльях восторга летит!
Неба закатного отблеск прощальный
В темной воде отражаясь, блестит…

Белокурый лебедь с брошью на сердце появляется на пустой сцене театра «Буфф дю Норд». Это сопрано – всемирно известная певица . Она одна стоит перед публикой и все слышат песни Франца Шуберта. . В ореоле жестокого и неподвижного света она поет 11 из 14 посмертных песен Schwanengesang D744, «Песнь лебедя». Бедный Шуберт! Бедный великий путешественник! Ее светлые волосы и круглое, напряженное лицо… настоящая маленькая валькирия. Она играет то, что поет… Не характер, а настроения, от сентиментальных до метафизических.»

Действительно, спектакль (концерт), который режиссер Кастелуччи создал вместе с всемирно известным сопрано Керстин Авемо, не стал традиционно поставленным концертом. Из самой музыки Кастеллуччи создает персонажа, который испытывает тоску, которую она поет о себе. Ее эмоции - это визуальное отражение того, что чувствует слушатель: то, что уже неуловимо проявляется через движение как слух, все это дает Кастеллуччи образ через физическое состояние Авемо.

Затем словно в танце появляется Валери Древиль. В полной тишине она читает текст финальной части «Лебединой песни», голос ее звучит как молитва, не только не обращая ни малейшего внимания на публику, но даже, кажется, не догадываясь о ее существовании. Но вдруг, услышав легкий шорох в зале, актриса в ужасе отшатывается, - будто осознав, что кто-то оказался свидетелем ее ритуала – и с гневом обрушивается на зрителя. Что они тут делают? Кто они такие?

Древиль, эта великая актриса, никогда не выглядела так сильно, она всегда на что-то обижается, на остальной мир и требует у него оправдания… Она все сильнее оскорбляет тех, кто будет ей апплодировать. Какая сила, какая правда жизни!

Кастеллуччи в своем радикальном искусстве творит невозможные чудеса. Также как и в своих последних работах, он ставит под сомнение концепцию исчезновения образа, он обнажает образ самого театра, театра подавляющего, от которого мы все чего-то почему-то ждем.  Театр же, которому служит Кастеллуччи, несет свет разума и силы в темных тенях обычного здания театра.