Богема

О спектакле

Спектакль, которому зал внимает, затаив дыхание. Его форма ясна и безусловна. Главное, что в нем происходит, лежит за гранью материального и рационального. Это поэтический театр, театр подтекстов, театр угаданной сущности. Это придуманный, призрачный мир, где, все сдвинулось, как в воображении, и стало странным, хрупким, невесомым.

История "Богемы" рассказывается не впрямую, а как воспоминание о том, что ушло навсегда: молодой человек вновь приходит туда, где остался недоигранным роман юности.

Улочки Латинского квартала, мансарды и кабачки, нищие веселые студенты, пестрые  девицы из кафешантанов, фейерверки острот. И, конечно, любовь. Что может быть упоительнее парижской жизни! Ее образ возникает сразу, когда открывается занавес,  но музыка еще медлит, давая рассмотреть мансарду, где ютятся герои. В мансарде, конечно, темно и, наверное, страшно холодно. Но как прекрасны серо-голубые парижские дали, что угадываются в полупрозрачных рисованных тюлях. Образ Парижа, рождающийся на сцене, впитал цветные туманы импрессионистской живописи. Но он не подражает им. Сюжет пуччиниевской оперы - классическая мелодрама. И в этом своем качестве "Богема" совсем не потускнела в век мыльных опер. Разве над ними плачут? А на спектакле нет-нет и роняют слезу. Особенно в самом конце, стремительном совсем не по-оперному, а скорее, по-киношному. Мими умолкает навеки, Рудольф глухо рыдает над телом возлюбленной, и после раздирающего душу аккорда в тюлевой дали взмывают вверх живые голуби, словно отлетевшая душа юной девушки.