Антон Багатов, фортепиано

  
  АНТОН БАТАГОВ, фортепиано
  «Независимо от того, играет ли Батагов собственные сочинения
  или классику в своей неортодоксальной трактовке,
  он, безусловно, переворачивает наши представления о том, что такое концерт фортепианной музыки»
  (Зак Карстенсен, критик The Gathering note)

  Антон Батагов – один из самых впечатляющих пианистов и композиторов-минималистов нашего времени. Критики в один голос говорят о нем, как о творческой личности мирового масштаба. Именно он в конце 1980-х стал первым в России исполнителем Филипа Гласса и Стива Райха, Мортона Фелдмана и Джона Кейджа. Его дебютный диск «Двадцать взглядов на младенца Иисуса» О. Мессиана (1990) сразу же стал сенсацией, а CD с «Искусством фуги» И.С. Баха получил восторженные оценки именитых критиков: «Это самая потрясающая интерпретация Баха со времен Гульда» (Ричард Костеланец).

  С музыкой Батагова, сама не зная того, знакома самая широкая аудитория: в конце 1990-х он сочинял заставки для телеканала НТВ и РТР, а последние десять лет работает для канала «Культура». Жанровый диапазон его сочинений простирается от камерной классики до компьютерной оперы и сотрудничества с буддийскими лидерами Центральной Азии. Начав работать в сфере музыки для кино и телевидения, Батагов заставил многих изменить отношение и к этой области творчества, которое считалось сугубо прикладным. Он убежден, что популярная музыка может быть одновременно и серьезной и доходчивой, доставляющей удовольствие.

  В 1997 году Антон Батагов внезапно прекратил концертные выступления и 12 лет занимался только студийной работой и сочинением музыки. За это время он не только не потерял статус культового музыканта, но даже сильнее упрочил свои позиции. Триумфальное возвращение Батагова в публичное пространство состоялось в 2009 году в Сиэтле, в один год с получением престижной премии «Степной волк» в номинации «музыка года».

  Антон Батагов о киномузыке:
  Мне никогда не хотелось сочинять такую музыку, которая иллюстрирует всё, что происходит на экране. Это на голливудском языке называется "film scoring" - то есть когда практически от начала и до конца фильма делается звуковая "подложка". Композитор должен под каждое визуальное событие – будь то поцелуй, погоня, драка, падение в пропасть или просто изменение выражения лица героя – "подложить" нечто такое, чтобы зритель мгновенно ориентировался в ситуации: "А сейчас он беспокоится, осматривается… не следят ли за ним… кажется, нет никого… теперь он повернулся, побежал… ой, только бы успеть… скорее, скорее! …Ага, а вот тут у него зародилось любовное переживание! А вот и его девушка – и она тоже чувствует, что он ее любит, и она отвечает взаимностью, но на пути их любви столько опасностей…"

  Можно набрать в интернет-поиске "как делается музыка для кино" и "как делается музыка для телевидения" - и скачать целые книги о том, как правильно сочинять такую музыку. Там всё сказано. Про тип тематизма: какие бывают темы, из чего они состоят, какой длины они могут быть и какой длины они не могут быть, как должна звучать тема, вступление, переход, и так далее. Про инструментовку: для такой-то темы подходят такие-то инструменты, но ни в коем случае не другие, потому что они будут звучать в следующей теме. И про многое другое… Всё это давно придумано. Каждая секунда регламентирована. Ни шагу в сторону.

  Для этого, наверное, даже не нужно быть композитором. Это отдельная профессия. Кстати, голливудские сочинители саундтреков, как правило, не пишут "просто музыку" и не выступают в роли "просто композиторов". Они всецело существуют в рамках саундтрекового жанра.

  А у нас теперь голливуд по-русски. Наши режиссеры обычно дают композитору послушать то, что считают эталоном (или просто нравится) и говорят: вот послушай это и сделай так же. Вот уже лет двадцать большинство кино- и телепродукции "озвучивается" именно таким способом. И это при том, что в советские времена у нас была уникальная, самобытная киномузыка! Композиторы – от Дунаевского до Рыбникова – без всяких учебников умели создавать звуковой образ фильма, который запоминался навсегда.

  Если режиссер и композитор доверяют друг другу, то тогда композитор может спокойно и уверенно идти на любые стилистические эксперименты, и всё получится само собой. Это будет не иллюстрация, а параллельное существование звука и изображения, из которого рождается переживание совершенно иного типа. Такое соединение музыки и картинки - это многомерное пространство, где нет диктатуры шаблонов, где зрителю не навязывают "единственно правильные чувства" и "единственно правильное понимание". Это пространство открыто для самых разных трактовок и смыслов. Результат такого взаимодействия композитора и режиссера может оказаться неожиданным не только для зрителей, но и для самих "создателей". И это прекрасно.

  Мне всегда было интересно независимое и открытое сотрудничество с режиссером. Взаимодействие происходит не на уровне "ложится музыка под картинку или нет", а на совершенно других уровнях, где-то за кадром, в глубине.

  Мне посчастливилось сотрудничать именно с такими людьми – и в кино, и на телевидении. Я безмерно благодарен им за всё то, что мы сделали вместе. За вдохновение и радость совместного "делания". И за все те уроки, которые я выучил благодаря им.

  В программе "Магия кино" я сыграю кое-что из этой музыки. Некоторые вещи в оригинале были написаны для рояля; точно так они и звучат на экране. Остальные – фортепианные версии, сделанные мною специально для этой программы. В наш век, когда в музыкально-потребительском мире преобладают "масштабные проекты", хочется просто играть на рояле. Ничего лишнего. И музыка сразу превращается в интимное лирическое повествование.