Михаил Лидский. Шуберт, Брамс

В программе:
Шуберт. Марш ми мажор. Листок из альбома соль мажор. Соната до минор.
Григ. Баллада ор. 24.
Брамс. Вариации на тему Паганини.

«Если "да", то "да". Если "нет", то "нет". Что сверх того, то музыка...» (В. Ерофеев).

Наделенный ярким художественным мышлением и фантастической техникой Михаил Лидский обладает и особым талантом удивлять. Его программы всегда интригуют, хотя сам пианист, скорее всего, вообще не задумывается о желании «зацепить» эффектной выигрышной подборкой произведений. У него другие цели. Несмотря на то, что заявленные на этот раз произведения западно-европейских композиторов-романтиков достаточно часто исполняются, Лидский наверняка вновь представит их неожиданную интерпретацию.

В первом отделении будет царить музыка Шуберта. Наряду с популярными миниатюрами прозвучит до-минорная соната. Она отчасти напоминает восьмую Патетическую сонату Бетховена, выдержанную в революционном ключе. Однако напевная, теплая, лирическая мелодия выдает Шуберта-романтика. Это не обобщенная лирика венских классиков; герой Шуберта - поэт и мечтатель с богатым и сложным внутренним миром, чье настроение подвержено частым изменениям. «Божественные длинноты», в которых современники упрекали Шуберта, в умелых руках пианиста-интеллектуала превращаются в разветвленное, полное жизни музыкальное древо, в котором каждая ветвь самоценна и уравновешивает целое, предлагая путнику остановиться и не спеша полюбоваться общей картиной.

Программа второго отделения представит иные грани музыкального романтизма: прозвучат исполненная мудрой простоты и благородства Баллада Грига и масштабный вариационный цикл Брамса. Услышать в исполнении Лидского Вариации на тему Паганини - это возможность удивиться тому, какие фантастические ресурсы заложены в вечной «дьявольской» теме Паганини и какие открываются у пианиста возможности выстроить свою вселенную, наполненную «ангелами и демонами». Каждая вариация - как отдельная страница жизни или кадр кинохроники, где на смену мужественному образу приходит нежнейшая, хрупкая лирика, а революционный порыв соседствует с салонным танцем.